Какъ бы и что бы тамъ ни было и чѣмъ бы всё это ни кончилось, въ современномъ русскомъ языкѣ слово Крымъ — одинъ из трёхъ топонимовъ (если факультативно, то изъ шести, но сильно это дѣла не мѣняетъ), который имѣетъ отличную от предложнаго форму мѣстнаго падежа: въ Крыму (но думаю о Крымѣ), на Дону (но о Донѣ), въ Клину (но о Клинѣ) (не въ счётъ также составные топонимы типа Серебряный Боръ, Чёрная Грязь и проч.). Почему такъ случилось? Почему именно Крымъ, Клинъ и Донъ? Кажется, эту проблему никто въ исторической перспективѣ не изслѣдовалъ, но, напримѣръ, въ XVI–XVII вв. чуть болѣе распространена была формы въ Крымѣ, а украинскій языкъ вообще не знаетъ (по крайней мѣрѣ литературный, если я не ошибаюсь) аналогичнаго грамматически значимаго противопоставленія формъ внутри місцевого відмінка. Согласно же гипотезѣ В. А. Плунгяна, «значеніе русскаго локатива трактуется не просто какъ локализація внутри или на поверхности объекта, а какъ особая разновидность “жесткой” локализаціи». И въ Крыму — это какъ какъ въ раю и въ аду, это какъ въ дыму и въ чаду, какъ въ углу и во рву, въ саду и въ лѣсу, какъ въ носу и въ паху, въ глазу и въ зобу, это какъ въ строю и въ тылу, въ полку и въ роду. Въ Крыму — это и какъ въ крови и въ грязи, какъ въ груди и въ печи, въ сѣти и въ ночи. Почему такъ?..
