Category: литература

Category was added automatically. Read all entries about "литература".

Slověne = Словѣне. International Journal

Записки академического редактора. Предуведомление

Дорогие друзья и коллеги!

Я решил реанимировать этот журнал, но с несколько иными целями и, увы, уже без старой орфографии, дабы сделать его чуть более доступным. Теперь это «Записки академического редактора». Дело в том, что с осени 2012 г. я фактически ответственный редактор международного славистического журнала «Slověne = Словѣне» (на который я прежде всего советую всем сочувствующим просто электронно подписаться, зарегистрировавшись у нас в системе хотя бы в качестве читателя), и за несколько лет работы у меня накопился некоторый опыт, с которым я не прочь поделиться, разве что не уверен в наличии необходимого для этого времени.( Collapse )
Итак, что бы вы в первую очередь хотели узнать о журнале «Slověne = Словѣне» и вообще о гуманитарной академической периодике? Пока я собираю ваши пожелания, можно послушать, что я рассказываю о нашем журнале на 4-й Международной научно-практической конференции «Научное издание международного уровня — 2015: современные тенденции в мировой практике редактирования, издания и оценки научных публикаций» (исходное видео — отсюда):



Прочесть то же самое можно здесь.
Slověne = Словѣне. International Journal

Молодой Мóршенъ


Николай Мóршенъ въ молодости (спеціально для lukomnikov_1).

Николай Моршен (Литературное Зарубежье, 1958)

Фото изъ антологіи «Литературное Зарубежье» (München, 1958). Какого года — не знаю. Однако поэтъ здѣсь запечатлёнъ явно не в сорокаоднолѣтнемъ возрастѣ. Хотя — кто знаетъ...
Маска

Qui pro quo, или Волшебная палочка

Если на клетке слона прочтёшь надпись
«буйвол», не верь глазам своим.
Козьма Прутков

    Профессор Наталья Анатольевна Николина рассказала мне сегодня забавную историю…

    Недавно она выступала в Институте русского языка им. В.В. Виноградова на конференции «Лингвистика и поэтика» (памяти Виктора Петровича Григорьева) — и в докладе «Нарративная структура современного автобиографического текста» пару слов сказала о моём большом стихотворении в прозе «Вспять». После её доклада вскакивает Дарья Суховей и заявляет: «Вы неправильно назвали фамилию автора этого произведения!» — «Какого?» — «“Вспять”. Его фамилия не Грищенко, а Гриценко. Я его лично знаю и постоянно общаюсь с ним в Интернете». Николина возразила: «Простите, но его фамилия именно Грищенко. “Вспять” опубликована в 2005 году, в 11-ом номере журнала “Октябрь”. Там написано: Александр Грищенко». Суховей не успокаивалась: «Ничего подобного! Гриценко!» Учёное собрание на неё уже стало шикать. Тут взяла слово Наталья Александровна Фатеева и ( Collapse )
Slověne = Словѣне. International Journal

Ташкентский миф и русское феллашество

Просвещая одного своего приятеля — московского мексиканца, искусствоведа и путешественника, — перед его первым отъездом в Среднюю Азию, вспомнил, что у меня есть очень важное для меня эссе, которое стоит лишний раз пропиарить и в ЖЖ, хотя оно уже довольно давно лежит на моём сайте в разделе закачек… Итак, читайте, кто не читал, прошу вас, друзи мои (и не только):

«Ташкентский миф и русское феллашество» (опубликовано в CD-журнале «Девушка с веслом», № 2, 2005):

   «Хорошо и приятно глядеть в зеркальную гладь тихой воды, особенно летом, особенно где-нибудь в Средней Азии, особенно если отчётливо видишь своё ласкающее взор отражение. Сидишь себе над водой на уютном топчане, скрестив под собой ноги, и чаи гоняешь. И слушаешь утомительный ток перепела-беданы. Но проходят годы — а ты задумчиво сидишь над тихой водой — годы проходят, и тихо куда-то уходит вода, и густеет водоём, зарастает тиной… Головастикам, конечно, самое оно, но всё меньше места для жучков-вертячек, кучными стайками снующих у самой поверхности тихой воды. “Писатели” — так называют их дети и пытаются выловить из тихой воды. Но “писатели” — животные маленькие и скользкие, не поймаешь, крутятся так, что в глазах рябит, выписывают целые александрийские и вавилонские библиотеки неугомонным зигзагообразным движением. И остаются библиотеки нечитанными в толще тихой воды. Но испаряется вода под лучами обыкновенного среднеазиатского солнца, впитывается в глинистое дно, “писатели” и головастики, инфузории и рыбёшки, амёбы и водомеры — бессильно присыхают к быстро каменеющему дну. Самые шустрые находят чуть заметные протоки и несутся прочь из мелеющей лужи. Если, конечно, успели опомниться. А если нет, то так и запекаются в пока ещё влажной, а потом сухой и растрескавшейся глине. Образуется такыр. До самого горизонта — сплошной такыр. Попробуй теперь поглядись в него! Видишь что-нибудь?»